Те же, кто не имел запаса дров, вынуждены были топить печь «сырником», то есть дровами из свежесрубленных деревьев. Такие дрова с трудом разгорались и горели как бы нехотя, дымили, а порой и гасли: так что особого тепла от них ждать не приходилось.
Большинство сельских хозяев все же заготавливали дрова вовремя и впрок. Мало того, заготовку дровяного топлива производили в определенное время года. Считалось, что начинать валить лес на дрова надо с середины осени, когда множество лиственных деревьев расстались со своей листвой и приготовились к зимней спячке.
До самой весны так называемая «древесная влага» почти полностью уходила из древесных стволов. В лесу исчезала надоедливая мошкара. У крестьян были закончены все полевые работы и появлялось много свободного времени. Начинали рубить дрова на Якова-древопильца, то есть 22 октября. Собирая дрова, опытные дровосеки говорили: «Осеннее и зимнее полено жарче горит, вешнее и летнее ему не чета».
Рубить дрова можно было только в так называемых дровяниках, где росли береза, осина, кривоствольные сосны и ели, ива и ольха. Именно в таких лесах отводилось место для рубки дров, называемое в старину дровосечищем или дровенищем.
Дровосечище часто находилось в низких болотистых местах, куда на телеге в теплое время года не доберешься. Отсюда дрова можно было вывозить только после того, как подморозит и выпадет снег. И хотя до санного пути было еще далеко, старались загодя повалить деревья, отмеченные на делянке лесником, а затем не спеша трубить сучья, а если надо, то и распилить стволы на бревна. Раньше лес валили в основном с помощью топора.
Поэтому в страдную пору лесозаготовок, говоря словами поэта, в осеннем и зимнем лесу чаще «раздавался топор дровосека» и реже слышались звуки пилы. На топор была вся надежда, и любой крестьянин мог с уверенностью сказать: «Кабы бог не дал топора, так бы топиться давно пора». Чтобы свалить дерево, от дровосека требовались сила, сноровка и выносливость. То есть работать нужно было в согласии с известной пословицей: «Лес сечь - не жалеть плеч».
Поваленные деревья также разделывали топором. Толстые сучья складывали в одно место, тонкие четки (хворост) в другое, а хлысты (освобожденные от сучьев стволы) оставляли пока на месте. Когда рубка заканчивалась, хлысты с помощью лошадей выволакивали на поляну, просеку или опушку леса. Там их укладывали небольшими штабелями комлями (толстой частью ствола) в сторону дороги, идущей в деревню и по которой хлысты предстояло переправлять волоком.
Однако дрова заготавливали также попутно и при заготовке строевого леса. Лесорубы раскряжевывали хлыст, то есть распиливали его на бревна (кряжи) длиной от 4 до 9 метров. Обычно его делили на три бревна: комлевое (расположенное ближе к корню), срединное и вершинное. Наиболее прочными и ценными считаются комлевые и срединные бревна. Они шли на строительные нужды, а также для изготовления мебели. Вершинное бревно обычно бывает тонким и искривленным, поэтому, так же как и сучья, оно шло на дрова. Как только выпадал постоянный снег и налаживался санный путь, приступали к вывозу заготовленных дров и хвороста. Вывозили хлысты с помощью волокуши, бревна - на дровнях (в санях без кузова), а хворост - на розвальнях (широких развалистых санях).
Из леса привозили все, что удалось заготовить, не оставляя там даже единого прутика. Один старый печник, детство которого прошло в маленькой ярославской деревне, рассказывал: «Бывало, в нашей деревне, как дадут делянку, так мы под самый комель деревья подрубим, каждый прутик подберем и домой свезем, а то еще и пни выкорчуем - сухой пень и корень много жару дают. Дома, само собой, дров напилим, наколем. А хворост, бывало, пучками навяжем и отдельно недалеко от поленницы положим. Как придет пора затапливать печь, пойдешь, в корзину дров напихаешь, а сверху два-три пучка хворосту положишь.
Если ветки к тому времени хорошо просохли, то лучшей растопки и не надо, она и березовой лучине не уступит. Не все ветки на растопку пускали, какая-то часть еще раньше на дело шла. Бывало, березовых веников навяжем пол подметать, метелок понаделаем - двор мести. А была у нас старушка, которая сушила березовые веники, а потом обмолачивала и почки собирала. Лекарство из них хорошее получалось. Мазь со сливочным маслом варила, отвары разные готовила... Сама лечилась и других лечила».
В наше время, как и много лет назад, селяне своими силами рубят лес на дрова. В определенном участке леса лесники помечают затесами те деревья, которые можно рубить на дрова. На каждом затесе масляной краской пишут порядковый номер делянки. Обычно вырубке подлежат деревья, которые имеют какие-либо изъяны и мешают расти другим более сильным и здоровым деревьям. Фактически работники леса проводят руками селян так называемую рубку ухода. Все помечена деревья делят на делянки-паи, в которые входят 20-30 стоящих недалеко друг от друга деревьев. В случае, если стволы деревьев, входящих в делянку, относительно толстые их в делянке будет чуть больше двадцати, а то и меньше. Тонкоствольных деревьев в делянке набирается около тридцати. На каждую крестьянскую семью положена одна делянка. Все, кто заплатил деньги заранее, внесеные лесниками в специальный нумерованный список.
В назначенный час все, кто купил себе делянку, собираются недалеко от древосечища, где лесник объявляет, кому какой номер достался. Если, кому-то достался номер «12», то это значит, что он может рубить только те деревья, на которых стоит эта цифра. Объявив номера, лесник ведет новоявленных лесозаготовителей между деревьями и показывает каждому его делянку. Кто-то остается доволен доставшимися ему деревьями, а кто-то ворчит, что слишком много досталось осины. Однако на всех не угодишь, и каждый вынужден довольствоваться тем, что ему досталось. С этого дня деревья на корню переходят в собственность каждой купившей их семьи. Их владелец теперь может в любое время прийти в лес, чтобы рубить или пилить свои деревья. Зима приспособлена для заготовки дров.
Заготовителю хорошо видны номера на деревьях, относящихся к его делянке. Зимой деревья помечают зеленой масляной краской, чаще всего окисью хрома. В летнее время такие пометы были бы закрыты листьями кустарников, растворились в буйстве зелени. Зимой можно подойти и подъехать к каждому дереву даже там, где была трясина и кочкарник. В зимнее время природа меньше страдает от деятельности лесозаготовителей, когда в лесу толчется множество народу, стрекочут колесные и гусеничные трактора, выволакивая на просеку хлысты. Только толстый снежный покров сможет защитить лесную почву от разрушения, а покрывающие ее растения от гибели. В наше время хлысты, а также целиком срубленные деревья вместе с сучьями и ветками доставляют в близлежащие деревни волоком. Обхватят тройку или пяток стволов (в зависимости с толщины) у самого комля петлей из стального троса, прикрепленного к трактору. Едет трактор в деревню, а за ним волочатся несколько деревьев, похожие на гигантскую метлу. Его колеса или гусеницы кладут следы на снегу, а метла их заметает.
В деревню деревья прибывают целиком, а в лесу остаются только пни. Теперь около дома можно спокойно обрубить сучья с ветками. Хорошему хозяину никогда не придет в голову выбросить их или сжечь как мусор. Из толстых ветвей можно нарубить чурочек для самовара и для чугунной печки - «буржуйки». Мелкие чурочки хранят навалом где-нибудь под навесом или в уголке дровяного сарая. Так же как и в старое время, из веток вяжут при необходимости метлы и веники. Но в основном тонкие ветки идут на растопку. Собранные в пучок ветки разрубают на торце толстого кряжа с таким расчетом, чтобы их длина была примерно равна длине заготавливаемых поленьев, то есть 35-50 см. Нарубленные ветки связывают пучками, имеющими толщину около 20 см.
Для связывания используют березовые или ивовые вицы, крученые жгуты из тонких веток, тонкие ветки сохранившие высокую гибкость. Иногда их специально для этого вымачивают. Пучки хвороста стягивают как можно туже. Чем плотнее пучки, тем меньше места занимают они в поленнице, в то же время горят в печи значительно дольше ровным и жарким пламенем. Это особенно важно, если хворост используется не как растопка, но и как топливо, заменяющее дрова.
